Книга Отключай  - Ребека Уна

Истинная правда. Организм не отторгает, потому что гибнет. Только и всего. Микросхема побеждает. Как просто. Но мама знала, что я буду общаться с Иной. Знала, какие слова я ей скажу, знала, что Инин двойник будет только хлопать вытаращенными глазами и не сможет ответить, потому что система настолько скудная и убогая, что большей части слов и фраз в ней не существует. Весь словарь предков и литература, перенесенные в электронные книги, автоматически попадают в системный вакуум и не активируются. Мама это знала и потому долго работала над созданием языка программирования, который записывает мои слова, когда я с ней разговариваю, и находит для них десятки синонимов. Все это время, все последние недели, я разговаривала с маминым двойником в системе.

Мама оставила там себя.

Я ждала, что дверь откроется. Ждала и ждала. Пока не расплакалась. Я думала о том, что мама не может подвести. Что у нее есть подруги из тех времен, когда люди друг по другу тосковали, значит, она по-настоящему соскучилась, и дверь откроется.

А она все не шла. Я лежала, свернувшись клубком, и плакала, даже Мантасу не отвечала. Хотя от него были сообщения – SOS, SOS, SOS и ОПАСНОСТЬ. Так ничего и не дождавшись, я вошла в мамину комнату. Ее там не было. Давно не было, я по запаху поняла. Там воздух был стерильным, а я мамин запах помню с детства. У нее был собственный запах, потому что его не глушил бион. И температура у нее была выше, чем даже у меня, – тридцать шесть и шесть.

На столе я увидела блокнот, а в нем – маму. Это был ее двойник. Легче ли мне утешиться, чем Мантасу? Ему дедушка двойника не оставил.

Система безупречно водит нас за нос. Мама купила часть информации, и потому мне про нее не сообщили. Как я не знала и нигде не могла прочитать, что была зачата по-старому, так не узнала и о маминой смерти. Наверное, она решила, что надо как можно дольше от меня это скрывать. Мне даже Ала рассказать не могла – так строго действует система. Можно ли было так меня обманывать? Наверное, можно, потому что не обманывать, наверное, никакое не достоинство. Просто информация доходит раньше или позже, только и всего. Мама хотела, чтобы я думала, что она жива, и легче бы прошло тяжелое время после ухода Ины. Когда от тоски по Ине, Мантасу и маме стали распадаться и впитываться в мою кожу клетки оболочки. И начали мучительно возвращаться ощущения, эмоции, мои настоящие гормоны.

Мама упоминала о Мантасе. О чем я должна его спросить? Мама знала Мантаса? Разговаривала с ним?

Открываю блокнот. Срочно приглашают в стационар – они мне все-таки не поверили. Достаю из шкафа мамин шарфик. От него пахнет мамой, шарфик впитал ее запах. Система зафиксировала, что я прочла о мамином уходе. Завтра придут работники, заберут мамин шкаф и стол. И кресло. Три физических предмета из физического мира. Так было, когда умерла Ина.

Как немного места мы занимаем.

– Ты знал, что моей мамы нет?

– Знал. Прости меня.

Мантас почему-то тяжело дышит, наверное, на стройке работать устроился, как пошутили бы предки.

– Ты почему раньше не отзывалась, когда я тебе дозванивался?

– Почему не отзывалась? Наверное, потому, что ревела и ждала, когда мама войдет ко мне в комнату.

– Сочувствую. Знаешь, по-настоящему сочувствую.

– Ладно, проехали. Слушай, мама сказала, что ты мне поможешь.

– В чем помогу?

– Сбежать от вшивания.

– Умница мама. И как ей это только в голову пришло.

– А вы с ней разговаривали?

– Почти нет.

Иду к Мантасу. Раньше он просил не приходить, а сегодня сказал, что можно. У него однокомнатная квартира. Одна комната, и он жил в ней с дедушкой. И правда страшная утрата, когда теряешь того, с кем не разлучался. Что Мантасу пришлось испытать? И вдруг – не могу поверить – в комнату входит… Грита.

– Кто это? – спрашиваю.

– Двойник, наверное. – Мантас приближается ко мне, и у меня перехватывает дыхание.

– Стой, – говорю я, ничего не соображая. – Ты…

– С тех пор как тебя увидел, я создавал твоего клона.

Меня чуть не затошнило, так я испугалась. Он превратил свою комнату в мастерскую по изготовлению клонов.

– Я один раз встретился с твоей мамой. Она мне дала твой аккаунт.

– Так и я тебе давала свой аккаунт.

– Я попросил из вежливости.

Мне хочется ему врезать.

– Без него мы тебя не спасем, – объясняет он.

Я хватаю ртом воздух, а Грита мне улыбается.

– Как ты убедил маму, что не навредишь мне? – спрашиваю я.

– Несовершенный несовершенного видит издалека. – Теперь и он улыбнулся. – Я сказал, что люблю читать. И продекламировал.

– Что продекламировал?

– Ее любимые стихи. Байрона. Закрыв глаза.

Создать такого клона очень просто, объясняет Мантас. У него была возможность изучать перегоревших роботов в парках. Остановившись, даже самые разумные из них – не больше чем куклы из прадедовского цирка.

Потом Мантас объясняет, как он запрограммировал моего двойника.

– Мы подключим ее к твоему аккаунту, – говорит он. – Она сможет им отвечать, показывать, какая у нее температура, как она принимает лекарства. Они не распознают, что это не ты. А может, так никогда и не узнают. На самом деле мы им даже неинтересны. Но тебе надо отключиться, выйти из системы.

– Так отключай меня. – Чувствую, что слабею. – Нет, погоди, – останавливаю я его, – я сама.

Снимаю с головы бионную сетку, а с запястья – магнит, который посылает сигналы в блокнот. Мантас надевает сетку на голову другой Грите.

– Я нашел Итру, – говорит он. – И знаешь как?

Я настолько ослабела, что едва держусь на ногах. Ухватилась за край стола и увидела за ним… у меня дух захватило.

– Дедушкин клон, – говорит Мантас. – Только я еще не успел.

Лицо у Мантаса неописуемое.

Я почти злюсь на себя за то, что так с ним обращалась.

– Но мы не бросим Дану, – говорю я.

– Дана с Итрой в гараже. В самолете. – Мантас застегивает магнит на запястье моего двойника.

Меня нет, как и Мантаса. Кто теперь докажет.

И куда мы полетим? Как будем жить? Найдем ли место, где трава зеленее? Никто не знает, ведь все давно перестали исследовать физический мир.

Я себя уже не ощущаю. Может, и не хочу ощущать себя. Может, я всегда хотела ощутить кого-то другого.

– Грита. – Я слышу голос Ины, и мой клон на него реагирует.

Нас спасли достижения программирования. Точнее, Мантас, который научился их использовать.

Ему пришлось укоротить край бионной сетки, и он сдувает невидимые волокна с лезвия ножа. Разглядываю венку у него на шее.